Собрание произведений художника Парижской школы, Осипа Моисеевича Любича в корпоративной коллекции ОАО «Белгазпромбанк» довольно значительно: на сегодняшний день оно включает шесть живописных и восемь графических работ, которые довольно ярко представляют развитие творческой манеры художника в парижский период его жизни.

«Автопортрет с моделью», написанный Осипом Любичем в 1945 году, может трактоваться как одно из программных произведений зрелого художника, его своеобразная декларация приверженности к классическому наследию европейского искусства, к традициям старых мастеров, к осознанию непреходящей ценности которых художник пришёл после многолетнего «искушения модернизмом» – увлечения авангардными творческими поисками.

Всё в автопортрете – от классического приёма показа художника за работой, в момент наивысшей духовной сосредоточенности, до трёхчетвертного разворота фигуры и настороженного и даже несколько недовольного взгляда, торопливо брошенного на зрителя – «не помешал бы», ассоциативно связывает произведение Любича с автопортретами великих живописцев прошлого: Диего Веласкеса, Рембрандта, Уильяма Хогарта, Франсиско Гойи, Густава Курбе, многих других; органично вписывает его образ в этот ряд.

Полотно написано в стилистике так называемого «профессионального автопортрета», когда художник акцентирует сферу своих устремлений и занятий, разворачивая перед зрителем мизансцену творческой мастерской. В центре у мольберта перед холстом сидит он сам – сорокавосьмилетний художник Осип Любич, сосредоточенный и серьёзный. Крепко сжатые в кулак пальцы правой руки, характерная рабочая хватка левой, держащей кисть или карандаш, нога, упирающаяся в нижнюю перекладину мольберта, усиливают ощущение напряженности творческого процесса, сосредоточенности на нём.

Вокруг фигуры живописца, как планеты вокруг Солнца, «выстраиваются» изображения-атрибуты его творческой профессии. Девушка-модель, одетая в костюм Арлекина, стоящая за художником, опираясь на спинку его стула. Прямоугольный ящик с красками и кисти, лежащие на ковре. Висящий на стене натюрморт в широкой раме. Гипсовая отливка торса античной Венеры, поставленная на высокий табурет.

Однако значение этих объектов не исчерпывается только внешним, очевидным содержанием, диктуемым сюжетной линией и названием картины. В своём решении следовать пути великих мастеров искусства прошлого, Осип Любич тщательно продумывает каждую деталь, наделяет её сложной ассоциативностью, превращает в визуальный символ, призванный донести по-настоящему заинтересованному зрителю большой объём информации.

Так, например, для понимания личности художника чрезвычайно важен образ стоящей прямо за спиной художника девушки-модели (а, быть может, и музы?), облачённой в костюм Арлекина. Традиционный персонаж итальянской народной комедии дель арте, авантюрист и покоритель женских сердец, Арлекин к началу ХХ столетия приобрёл новое значение, трансформировавшись в обобщённый образ человека творческой профессии – артиста, поэта, художника. Образ Арлекина стал восприниматься неотделимо от богемной атмосферы, олицетворяя и отвергнутого обществом художника, и его способность бесконечно импровизировать и жонглировать всем и вся. Костюм Арлекина, сшитый из разноцветных лоскутков, символизировал также плюрализм и интернациональный характер Парижской школы, ярким представителем которой был Осип Любич, являлся олицетворением стилистического коктейля, «лоскутного одеяла» творческих возможностей художников ХХ века.

Кроме того, в костюме Арлекина заключен синтез театрального и художественного, к которому в своём искусстве всегда стремился Осип Любич; отражена тесная связь художника с миром театра и цирка. Ведь, как известно, в начале своей карьеры Любич много работал как декоратор – исполнял сценографию для театральных постановок и киноиндустрии, занимался оформлением интерьеров кинотеатров и кабаре, а впоследствии персонажи с театральных подмостков органично вошли в образный строй его станковых живописных и графических работ.

Глубоким значением в картине наделено и изображение скульптурного женского торса. Привычная деталь ателье любого живописца – гипсовая отливка антика для штудирования – выступает на полотне не только в роли «самой себя», маркируя пространство творческой мастерской, но и предельно чётко сообщает об изменении отношения художника к искусству и пониманию своего пути в нём, о важности для Любича опыта исторического прошлого, классических традиций.

Знаковым, на наш взгляд, является и взаимно связанное расположение на картине торса, модели, сидящего на стуле художника и стоящего перед ним на мольберте холста, на котором рождается новое произведение. Рассмотренные в заданной последовательности, они наглядно воплощают концепцию зрелой творческой манеры Осипа Любича, стремившегося к органичному объединению традиций классической художественной культуры с опытом искусства модернизма Парижской школы.