Пейзаж. ВилияРущиц Фердинанд

Картон, масло; Размер: 57,5×46 см Приобретено в 2015 у частного коллекционера из Беларуси

Об экспонате

В корпоративной коллекции ОАО «Белгазпромбанк» находится самое большое в нашей республике собрание произведений выдающегося пейзажиста рубежа XIX–XX века Фердинанда Эммануила Рущица: три живописных и одна графическая работа, которые представляют разные периоды и аспекты творчества художника.

Талант Рущица – мастера реалистического лирического пейзажа – ярко демонстрирует картина «Пейзаж. Вилия». В этом небольшом по размерам и количеству изобразительных элементов произведении, написанном художником в окрестностях Вильно на основе натурных наблюдений и впечатлений (а, возможно, и непосредственно с натуры), Рущиц показывает себя продолжателем лучших традиций русской школы пейзажной живописи, достойным учеником своих наставников – Ивана Шишкина и Архипа Куинджи.

Неспешная в своём течении река с берегами, заросшими травой и невысоким подлеском, тающие в серо-голубоватой дымке дали с размытым, еле-еле угадывающимся силуэтом Вильно с башней Гедимина, высокое небо, тонкие деревца ближнего плана, – все элементы произведения написаны динамично и хлёстко. Уверенной и лёгкой рукой живописца, находящегося в полном расцвете мастерства.

Композиция картины прекрасно выстроена, колорит изысканно гармоничен. Река и небо, выдержанные в серебристо-розовой, с вкраплениями светло-жёлтой охры, колористической гамме, задают ось симметрии произведения, образуя его центральную вертикаль. Располагающиеся слева и справа от неё плотные коричнево-зелёные пятна подлеска, растущего на берегах Вилии, обуславливают уравновешенность картины по цветовым массам. Элегантную тонкость палитре произведения придаёт светло-зелёная диагональная линия низкого правого, заросшего травой, берега, которая получает продолжение в верхней левой части полотна – в желтовато-зелёных росчерках редкой листвы раскидистого дерева. Очень красива живописная фактура картины, словно вибрирующая от сочетаний разнонаправленных мазков – маленьких отрывистых и широких размашистых.

Повышенная линия горизонта создаёт впечатление необъятного простора, усиливает эффект большой пространственной глубины изображения, сообщает произведению настроение созерцательного покоя и неторопливого раздумья.

В картине мастерски передано ощущение непосредственного присутствия художника-наблюдателя, который расположился на левом, резко обрывающемся вниз, берегу Вилии и быстрым взглядом «окидывает» вид окрестностей, открывающийся с его высоты. Фиксируя отдельные детали, но, не всматриваясь в них пристально.

Большую высоту и крутизну берега подчёркивают деревья, растущие на его склоне, их верхушки находятся значительно ниже точки зрения живописца, большим коричневым пятном «лежат» у его ног.

Словно «случайно» на линии прямого вида на реку оказываются деревца ближнего плана. Беглый рисунок их стволов и ветвей, светлые пятна редких листьев, за которые, отвлекаясь от главной перспективы, невольно цепляется глаз, усиливают эффект мгновенного запечатления в восприятии художника увиденной картины.

Рущиц виртуозно использует этот типично импрессионистический приём, чтобы достичь максимальной достоверности и естественности в передаче природного ландшафта. Необходимо вспомнить, что Фердинанд Рущиц тщательно изучал идеи, произведения и методы письма живописцев-импрессионистов и во время занятий в мастерской Куинджи, и во время путешествия по странам Западной Европы, в том числе и во Францию, на родину этого художественного течения.

Отображая реальный пейзаж, художник, одновременно, создаёт и обобщённый образ природы белорусско-литовского пограничья. С её неброской красотой и постоянством переходных состояний. С изменчивой погодой, небом, часто затканным сплошной пеленой облаков. С красочной палитрой сдержанной и неяркой, как будто «затемнённой» или «разбеленой». Который в понимании художника неотделим от образа родины.

«Мы видим красоту других стран, – писал Фердинанд Рущиц в своём дневнике, –  восхищаемся ими, отдаём им должное…, но любим только свою, чувствуем, что она принадлежит нам, а мы ей».